БистменыПока Империя боролась за выживание, коварное влияние Хаоса продолжало своё распространение.
С каждым проходом по небесному своду кометы, тёмная луна Моррслиб всё ближе притягивается к миру. В один момент, под злобным лицом Луны небесный свод начал искривляться. Из-под земли вырастают монолиты – зубчатые шипы вытягиваются из земной тверди как наконечники копий. Кое-где чёрные осколки древних метеоритов выползают на поверхность под болезненно-зелёный лунный свет. Некоторые из них были древними идолами, свергнутыми и заросшими, разрушенными до руин древними силами. Так как ночи стали более долгими, тёмная магия связала разломанные камни. Жуткие руны на них, разрушаемые временем, вспыхнули злобным светом вновь.
В Драквальдском лесу вырастает монолит огромной величины, вершина его обвита молниями. Он превышает все строения, когда-либо построенные человеком. Уродливые источающие злобу столбы вырастают в Альденском лесу, в тоже время монумент живого пламени возникает из ледяных полей Наггарота. Жуткие Жертвенные Камни Шести Пиков, сравненные с землёй ценой жизни многих смелых воинов вновь поднимаются в Великом Лесу. Количество осквернённых мест в Атель Лорене увеличивается, не смотря на все усилия Лесных Эльфов. Вскоре каждый из этих Жертвенных Камней пульсировал тёмной энергией, испуская тлетворное влияние Хаоса вокруг себя.
И из тёмных лесов появляются Бистмены.
Примитивные инстинкты зовут их. Дикая жажда гонит их. Истинные Дети Хаоса своего ответа на зов не осознают. Они приходят поодиночке или группами, целые боевые банды, шагающие древними путями через дикие места мира. К ним присоединяются искажённые и мутировавшие сущности, не видевшие дневной свет в течение многих поколений. Они стекаются на эти места силы, обращаясь к древности вновь оживших Жертвенных Камней. По мере разрастания сборищ тёмные силы становятся всё противоестественнее, такими же, как сами существа её творящие.
Ревущая толпа бистменов не следует какому-то ритуалу или церемонии, их просто не было. Но это было нечто, это была кровавая оргия – дикий фестиваль, где господствовали извращенность и анархия. Гора окровавленных трофеев складывалась всё выше и выше по мере присоединения участников к ужасной вакханалии. Земля стала скользкой от крови и плодов кровавого ритуала. Весь этот стонущий рёв, поднимающийся к Луне, пронизывает чуждый свет, пропитывая его гротескной (уродливой) и неугасимой энергией.
Сильнейшие из стада собрались там, где Жертвенные Камни шептали давно забытые тайны и обещали исполнение снов, лежащих вне понимания мыслящих существ. Несметное число запахов и ощущений, все говорили об одном и том же…
Время Зверя пришло.
СкавеныВремя скавенов было давно предсказано. Подземная Империя всегда существовала благодаря эксплуатации тысяч рабов, но теперь неистовый темп крысолюдов набирает обороты. Каждый клан, крепость и логово кишели активностью и амбициями. Перемолот ресурсов, строительство новых планов, вражда и сотрудничество между кланами – всё пришло в неистовое движение. Как будто скавены ввели себе стимуляторы из варп-камня, хотя в ряде случаев именно так и было.
Скавенская сеть шпионов и информаторов проникла во многие народы. Будучи подосланными во все королевства, этих шпионов, лазутчиков и кротов распирало от новостей. Метеориты дождём сыпятся с небес, вулканы извергаются, и неестественные шторма мечутся по земле. Считая, что время пришло, правящий Совет Тринадцати развязал первую стадию их Великого Плана. И с этим вторжением на поверхность, новая эра доминирования Скавенов должна начаться.
Смело оставляя свои логова, скавены устремились на поверхность в невообразимых количествах. Так пали королевства Тилия и Эсталия, снесённые стремительной кампанией внезапного насилия. Каждый крупный город был подкопан, захвачен и превращён в руины, над которыми теперь развивается рваное знамя одного из кланов. Протяжённые караваны выживших людей собираются и сгоняются в подземелья: новые чернорабочие послужат топливом для следующей стадии Великого Плана.
Вкус победы подстёгивал крысолюдов на ещё большую конкуренцию между друг другом. От амбициозных вожаков небольших стаек, до правителей восходящих кланов – каждый деспотичный тиран имел шансы на успех. Их время неуклонно приближалось, как война и разрушения, распространявшиеся по земле. И поэтому скавены жестоко подгоняли своих рабов, безжалостно расходуя их в безумном темпе. Невообразимые числа их работали до смерти, а их трупы служили пищей тем, кто ещё жил.
Периодические взрывы рождаемости заставляли кишащую массу крысолюдов постоянно сражаться друг с другом за место в стае. В прошлом такие вспышки были заведомо недолговечными, и заканчивались крахом. Но на этот раз было по-другому. Вместе с пагубными ветрами, становящимися сильнее, с сырым затхлым духом разложения, витавшем в воздухе, и с бледно-зелёной луной, становящейся больше с каждой ночью, неестественная энергия всё больше наполняла скавенов.
Участившийся метеоритный дождь из отменного варп-камня только усиливал их. Как будто Великая Рогатая Крыса самостоятельно наполняла своих детей адской живучестью и энергией.
Скоро скавены возвысятся так, как никогда раньше.
***
Совет Тринадцати заседал в гнетущей тишине. Зал Заседаний находился глубоко под Великим храмом Рогатой Крысы, но и он настолько был пронизан силой разложения, что она чувствовалась везде. В залах было темно и пусто, и лишь только тринадцатисторонная колонна и каменный стол освещались болезннено-зелёным светом от кадил. На столе и колонне были вырезаны руны, вызывавшие боль в глазах у всякого, кто на них взглянет.
Вокруг стола сидели двенадцать правителей Подземной империи. Тринадцатый трон был пуст и предназначался для Великой Рогатой крысы. Атмосфера на заседании как всегда была наполнена волнением. В беспокойной тишине дёргался хвост. Обрывистый хрип отёкших легких выдавал присутствие Лорда Чумы Нурглича, который сидел подле того-что-тринадцатый, на простом троне из кости. Он долго ждал этого часа. Он наслаждался напряжённой тишиной, отсчитывая время треском винтиков и шипением пара из дыхательного аппарата Военачальника Вриска.
Серый Пророк, Владыка Критслик, который сидел на заветном Первом троне, нарушил удушливую тишину обратившись к Владыкам Разложения. Тонкий голосок Критслика потрескивал гневом, а воздух вокруг него мерцал от наполняющей его силы.
- «Я разочарован, да-да. Владыка Морскитар, я запретил продавать устройства малым кланам. Почему этот приказ (claw-pact) нарушен с кланом Морс?»
В течении долгого времени самый древний из Серых Пророков рассматривал членов Совета, его глаза-бусинки по очереди исследовали каждого из них. Владыка Нурглич подавил желание тот час уйти, пытаясь не выдать своё волнение, которое читалось в его слезящихся гноем глазах.
Владыка Морскитар, Верховных Колдун-Механик и Хозяин клана Скрайер еле заметно отпрянул, его телескопических глаз немного зажужжал, когда он установил свой взгляд на Сером Пророке. Владыка Нурглич знал, так же как и все члены Совета, что Критслик постоянно запрещал продажу оружия кланам, которые не выполняли указания Серых Пророков. Хотя клан Скрайер и продали своё оборудование нескольким запрещенным кланам, общее отсутствие продвинутого вооружения и сделало вторжение в Тилию очень затратным для Скавенов. Без варп-огнемётов и газовых гранат многие очаги сопротивления пришлось подавлять не высокотехнологичного силой оружия, а клыками и копьями.
Когда Владыка Морскитар наконец ответил Владыке Критслику, его металлический голос эхом пронёсся по пустым залам.
- «У нас много-много машин для продажи. Клан Морс предложил много варп-токенов(wart-token). Почему мы должны отказываться от сделки с Владыкой Гнадвелом? Почему-почему нас должно волновать ваше беспокойство по поводу их усиления?»
Бугрящаяся гора мышц и сухожилий, которой был Владыка Верминкин, специальный командующий Клана Моулдер, кивнул несколькими из своих голов в согласие.
На мгновенье, сдавленное шипение Критслика заставило хвост Нурглича конвульсивно дёрнуться в злобном восхищении. Атмосфера частых заговоров среди Совета была распространённым способом подорвать других: именно это была излюбленная тактика Критслика. На сей раз, думал Нурглич, роли были полностью изменены. И на этот раз власть Серых Пророков пошатнётся.
Владыка Сник был тем, кто вновь нарушил тишину. Нурглич, и все остальные члены Совета, устремили свои взгляды на тень, которой был глава Клана Эйшин. Даже когда свет из кадил вспыхивал наиболее ярко, он оставался в тени, не зря он звался Великим Владыкой Ночи.
- «Владыка Критслик, я отозвал Мастера смерти Сникча с его задания и информировал Думклоу (Doomclaw) о вашем обмане», - сказал Владыка Сник своим шипящем голосом. Это сопровождалось тяжёлым глухим ударом Кратча Думклоу (Kratch Doomclaw) по каменному столу его огромной механической рукой, которая заменяла ему левую конечность. Он был Владыкой Горбатого Пика (Crookback Peak), Верховным Вожаком клана Риктус, и он обнажил свои пожелтевшие клыки Критслику в знак вызова. И вновь хвост Нурглича задрожал, так как этот знак прекрасно понимали все скавены, вплоть до самого ничтожного раба. Это был общепринятый среди клановых крыс акт неповиновения перед открытым сражением за место в иерархии.
Критслик взбесился, его изогнутые рога увеличились вместе с переливами силы вокруг них.
- «Как ты смеешь? Я говорю именем Великой Рогатой Крысы. Только я…»
Но прежде, чем он закончил, его слова обратились в хрип и вопль чистой боли, а его тело затряслось в конвульсиях. Разрастающееся облако густой тьмы вырвалось из его раскрытой пасти. Великая Колонна вспыхнула, и из облака метнулась дуга чёрной молнии. Бьющийся в судорогах Критслик высох до скелета, а затем обратился в пепел.
Нурглич был в поражён, и взглянув на других членов Совета понял, что не он один. Когда последние хлопья пепла, оставшиеся от Серого Пророка осели, тёмное облако сгустилось, образовав символическую голову над столом Совета. Подобно маяку, из тьмы сверкнули глаза. Их взгляд был невыносим для Владыки Нурглича, который упал на пол рядом с другими Владыками Разложения, чувствуя ужас и трепет.
Рогатая Крыса лично явилась на Совет.
Пока Владыка Нурглич корчился на полу, его голову наполняли непрошенные иллюзии. В своём разуме Владыка Чумы наблюдал видения злобной Лунной Тени: она росла, раздаваясь вширь и вглубь. Затем пришёл голос. Это говорил противоестественный рёв, который был и шуршащим шепотом, и визгом миллионов и миллионов крыс. Владыка Нурглич знал и понимал. Великая Рогатая Крыса была рассержена, больше не радуясь ссорам своих детей. Новый Серый Владыка должен был прикоснуться к колонне и присоединиться к совету. Он будет новым голосом Рогатой Крысы.
Перед исчезновением Рогатая Крыса проговорила вслух единственное пророчество, которое угрожало разорвать саму ткань реальности: «Дети мои, Мы Наследуем!»
Вампирские ГрафстваДалеко на севере от слепящих песков Нехекхары лежали тёмные земли Сильвании. Воздух был наполнен чёрным колдовством, нечестивые испарения которого вытягивали храбрость из самой доблестной души и иссушали даже самую чистую веру. Сильвания ныне земля непреодолимая даже для самых сильных молитв.
В подземельях замка Штерн, последнее время главном оплоте Манфреда фон Карштайна, томились девять сосудов-вместилищ божественной силы; девять смертных, колеблющихся на краю смерти, в крови которых пульсирует благословение богов. Эта кровь была ключом к планам Манфреда, это была основа, на которой был построен его величайший замысел. В течение многих веков вампиры хотели освободить Сильванию от гнёта Империи, и превратить её в независимое королевство тьмы, в котором вера не имеет силы. И теперь кровь девяти сделает свою работу. Стена из костей окружила границы Сильвании, превратив сумеречное княжество в протяжённую крепость.
Этот проект был работой длинною в много смертных жизней, поскольку девять были отобраны не случайным образом, а именно их родословные были определены зашифрованным пророчеством, похороненным в книгах Нагаша. Расшифровка кода заняла десятилетия. В течение долгого времени Манфред больше всего боялся, что какие-то из родословных угасли. К его счастью, это оказалось не так.
Среди девяти божественных сосудов три были особым предметом гордости Манфреда. Эти личности были немногим меньше, чем полубоги, чья сила была сокрыта под тонкой завесой плоти. Моргана ле Фэй была приобретением, которого Манфред боялся больше всего, поскольку исторически его род терпел от Бретонцев только разрушения. Как потом стало известно, она стала первой, кто попал в ловушку. Её доставила в когти Манфреда Дрича, что из Атель Лорена. Дриада не дела никакого объяснения своему поступку, и Манфред принял её подарок, не сделав даже символической попытки её убить. Алиатра, Вечное Дитя Ултуана, была следующей добычей, дважды украденной из-под защиты собственной охраны и гномов Караз-а-Карака. Последним пал Волькмар, Великий Теогонист Сигмара, заманенный в Сильванию гордыней и захваченный в битве во время своего высокомерного вторжения. Именно кровь Волькмара закончила нечестивый ритуал, который превратил земли провинции в тёмный рай.
В конечном счёте, хотя творение Манфреда было выполнено безукоризненно, не всё складывалось по задуманному повелителем Сильвании замыслу. Даже его королевство тьмы не было невосприимчиво к потрясениям последних месяцев. Тёмные порталы стали появляться в тех местах, где были обильно захоронены мёртвые, извергая из себя демонов, которые портили порядок и спокойствие в Сильвании. Немногие из этих вторжений продлились долго, так как вотчина Манфреда не была вечно ссорящимися княжествами смертных, а её армия легко пробуждалась для того, чтобы крушить захватчиков.
Гораздо больше беспокоило Манфреда недавнее открытие, что люди Империи испортили его Великий замысел. Готовя своё колдовство, Манфред повелел своим многочисленным отрядам гулей разграбить все храмы, церкви и могильники, а все найденные святые реликвии похоронить как можно глубже, чтобы их святая сила не досаждала нежити. На момент захвата Волькмара эти святыни были вырыты из земли колдовской силой, и расставлены вокруг Сильвании, образовав барьер Веры и Света, который сковывал тьму. Ни Манфред, ни один из его фаворитов не могли пересечь кольцо света и выйти за его пределы.
Манфред подозревал, что его заключение дело рук Бальтазара Гельта, Патриарха Колледжа Магии. Именно в нём он смог опознать своего мучителя. Но Гельт был в Альтдорфе, вне досягаемости для Манфреда, и никакие заклинания и магия не могли его оттуда достать. Долгие месяцы Манфред пытался преодолеть барьер, окруживший его королевство, но безрезультатно. Магия Гельта связала святые реликвии вокруг границ Сильвании, и чтобы не пускал в ход вампир, ничто не могло преодолеть Барьер. Манфред подозревал, что не Гельт был истинным автором Стены Веры, так как такая тонкая и сложная магия была не под силу грубой магии людских колдунов.
С каждой неудачей настроение Манфреда становилось всё чернее, и налёт цивилизованности, который он носил как плащ стал спадать. Разве он не величайший из фон Карштайнов, а его сила не наследована от самого Нагаша? Он был уверен в том, что жалкое колдовство простого человека не может противостоять его грозной силе. Однако, возможно это или нет, Барьер Веры Гельта выдержал все попытки разрушения.
Другие вампиры Сильвании знали о плохом настроении Манфреда, но не могли ничего сделать, чтобы успокоить своего господина. И вскоре оставили всякие попытки это сделать, после того, как Манфред лично содрал кожу с Томаса фон Карштайна за то, что тот посмел завести разговор о колдовстве Гельта. Сильванская знать по большей части не была честолюбива, так как те из них, кто стремился к власти над нечто большим, чем суеверные крестьяне были давно истреблены. Таким образом, они были вполне довольны ситуацией в её нынешнем виде. Возможно со временем, скука, вызванная вечной жизнью, побудила бы вампиров к действиям, но пока они не видели оснований лишний раз вызывать гнев своего господина. А пока Манфред скрылся в Замке Штерн, размышляя над пыльными томами и древними свитками. Сильвания погружена во тьму день и ночь, и не было конца жестоким удовольствиям, которые нельзя бы было получить в мановение ока.
ГномыДалеко на востоке от Бретоннии, Верховный Король Торгрим Злопамятный был погружён в раздумья. Он ощущал, что мир менялся, и не в лучшую сторону. С высоты своего трона, расположенного в великом зале Вечной Вершины, он корпел над отчётами, которые ему приносили каждый час. Все они были вестями о дурном предзнаменовании, и под пышной бородой вид у короля становился всё более мрачным.
Гномы всегда были суровым народом, и мрачный внешний вид - такая же часть их характера, как и привычка подмечать упадок во всём, что появилось со времён их праотцов. Тем не менее, даже столь придирчивая раса была поражена тем, насколько угрожающими были знамения. Долго спавшие вулканы гремели, и сами основания планеты дрожали и тряслись. Даже самые стойкие из ветеранов – седовласые старейшины с самыми длинными бородами – признавали, что никогда они не сталкивались с таким количеством проблем, равно как никогда их предчувствие беды не было столь сильным.
С вершин смотровых вышек среди заснеженных вершин Гор Края Света гномы взирали на грядущую бурю. Они заметили вторгающийся мрак Тёмных Земель, приливную волну тьмы, через которую пробивались лишь полосы болезненно-зелёного света, испускаемого проклятой луной. Они наблюдали за врагами, собиравшимися в орды таких размеров, каких нынешние гномы доселе не видели. Границы Дурноземья, этого рассадника зеленокожих, прорывались, и с каждым днём всё больше племён огров уходили от обволакивающей темноты востока. Что-то ужасное назревало в Сильвании, ибо по всей её границе выросли громадные укрепления из кости, в то время как облака тёмной магии кружились в воздухе. На склонах лютые звери пробуждались от сна с большей частотой и свирепостью, чем могли вспомнить самые старые и недовольные сказители.
С севера приходили самые угрожающие и зловещие знаки. Странные огни извивались на горизонте, и загадочные бури проносились над землями. В донесениях из Крака Драк, самого северного оплота в Норске, говорилось о демонах, прочёсывающих земли, и всеобщей мобилизации; варварские воины Тёмных Богов увеличивали своё число. Древнебородые, что помнили чёрные дни до Великой Войны с Хаосом, признали, что эти грозные знамения выглядели столь же угрожающими, как и предзнаменовавшие то печально известное вторжение, и даже хуже.
Из-за этих мрачных известий Торгрим был погружён в раздумья. Хоть его народ и ослабел со времён золотого века, когда горные королевства были полны богатств и кузнечное искусство гномов достигло высочайшего уровня мастерства, он всё ещё был сильным. Враги разбивались о стены непоколебимых твердынь, как волны разбиваются о скалы. Раз за разом гномы выходили на поле боя, чтобы снести армии захватчиков или очистить горные перевалы от кошмарных чудовищ. С той давней поры, когда Боги-Предки ходили среди них, гномы стойко держались. Как гласит Великая Книга Обид, они преодолевали демонические нашествия, сотрясающие горы землетрясения, вторжения с севера и величайшие армии своих давних врагов.
И всё же перспектива новой встречи со всеми этими угрозами сразу была устрашающей. Даже Торгрим, неустанный мститель своего народа, был как громом поражён растущим количеством неотложных дел.
Некоторые кланы, включая влиятельную гильдию рунных кузнецов, указали на растущее число недругов и объявили, что пришло время запечатать твердыни, дабы оградить себя от горестей того, что станет смутным временем. Затем, как во времена прошлых катастроф, гномы будут защищены в бесчисленных горных крепостях, в безопасности, в то время как мир будет гореть в пламени войны. Хотя они все ещё будут уязвимы для подземных атак, поклявшиеся в том, что закрытые врата станут спасением для гномов, указали на ослабление давления со стороны своих давних врагов – ночных гоблинов и вшивых скейвенов. Многие твердыни, среди них Жуфбар и Карак Азул, доложили, что постоянные атаки на Подземный Путь недавно замедлились или вовсе прекратились. Однако самые искусные рудокопы среди гномов, спускавшиеся в самые глубинные из подземелий, чувствовали, что это настороженное спокойствие было пустышкой, знаком того, что их враги планировали что-то зловещее. Они утверждали, что их враг наращивал силы, а некоторые даже заявляли об открытии новых входных туннелей для дерзкого подкопа под гномов.
Как и всегда, Торгрим Злопамятный принимал своих разномастных советников с мрачным выражением лица. Он тоже взирал на враждебное небо, одаряя их тем же полным пренебрежением, с каким он получал дурные вести. Закалённый возрастом и множеством битв, Торгрим знал о том, что его народ был разделён. Многие всё ещё были недовольны его решением помочь эльфам Ультуана, что вылилось в провальную попытку спасти Вечное Дитя из вампирской хватки Манфреда фон Карштайна. Но сама идея запереть врата и надеяться переждать угрожающую катастрофу была немыслима для Верховного Короля.
Хоть он и был связан клятвой о помощи Империи, Торгрим знал, что если он призовёт все твердыни, некоторые короли воспримут в штыки идею встретить растущую угрозу лицом к лицу. Король Казадор уже запечатал главные врата Карак Азула. Таким был совет величайшего живого рунного кузнеца, Торека Железнобрового, предложившего верить в прочные стены, нежели бессмысленно тратить силы на помощь своенравным союзникам. Более того, мастер-кузнец рун лично подал Верховному Королю заявление о направлении всех сил на возвращение древних артефактов, ибо он надеялся раскрыть некоторые секреты великого наследия Богов-Предков и использовать их на благо гномов. Торек был абсолютно уверен в том, что ему почти удалось найти месторасположение легендарного портального камня Валайи – покрытой рунами рамы, через которую Богиня-Предок впервые сделала шаг из живой горы. В древних достоверных сказаниях предполагалось, что обнаружение подобных артефактов ознаменует начало нового золотого века, когда боги вновь будут ходить среди своего народа.
Разумеется, были и те, кто с большей готовностью подчинится воле Верховного Короля, даже если из-за этого пришлось бы выступить в поход из собственных твердынь. Король Алрик из Карак Хирна уже выслал своё обещание поддержать Торгрима, а Унгрим Железный Кулак, Король-Убийца Карак Кадрина, всегда жаждал битвы. Даже король Белегар из Карака Восемь Вершин, будучи осаждённым, дал обет сделать всё возможное, чтобы сдержать клятвы, данные Верховному Королю. Если они правильно поняли знамения, мог понадобиться каждый воин, ибо приближалось время великих бедствий.
Тяжела корона Верховного Короля… Торгрим наблюдал за солнцем, заходящим над его горным царством. Он принёс обет вычеркнуть каждую строчку из Великой Книги Обид или умереть, пытаясь. А Торгрим был гномом слова.
Перевод Wyvernaah
Орки и ГоблиныВойна витала в воздухе, распространяясь по землям, как пожар. Дым поднимался над каждым горизонтом и облака падальщиков низко кружились, предчувствуя резню. С каждым порывом ветра, сулящем насилие, орки и гоблины начинали собираться, готовясь к новой и кровавой эпохе.
Зеленокожие всегда процветали на войне. Отдельные племена постоянно сражались с врагами, соперниками или друг с другом, если не находилось жертвы получше. Ныне, зеленокожие, воодушевленные тем, что мир погряз в насилии, сосредоточились на войне еще сильнее. Все, от самых скрытных и худосочных особей до громадных вождей, начали чувствовать пульсирующие напряжение неописуемой, но пугающей силы. Это росло в них, пока они не переполнились энергией. Несмотря на еле сдерживаемое рвение, распри, ставшие чумой их вида, прекратились.
Как будто зеленокожие интуитивно знали, что подобные акты враждебности не удовлетворят их. Вместо этого орки и гоблины сдерживали свою тягу к разрушению, держа ее внутри до того момента, пока они не смогут зареветь в небеса и выпустить все в один свирепый миг.
Ранее, орки или гоблины могли за всю свою жизнь, как правило, короткую и жестокую, почувствовать только отголоски этого ощущения. После чистой радости битвы это было наиболее близким, что они могли чувствовать к божественному, и теперь эти ощущения захлестнули их.
Непреодолимое чувство, что назревало что-то большое, поражало зеленокожих, где бы они ни были. Затерянные в отдаленных районах одинокие племена были вынуждены присоединяться к остальным ордам. Из глубочайшей глуши пришли кочевые племена диких орков, в то время как лесные гоблины появились из покрытых паутиной лесных логовищ. На севере под зловещими облаками в Стране Троллей разрозненные племена также начали объединяться. Жестокие боевые песнопения поднялись к холодным небесам.
Там где популяция зеленокожих была наиболее высока, прилив напряжения достиг накала, экспоненциально возрастая, покуда зеленые массы не начинали искрить энергией Вааагха! В пронизанных пещерами Горах Края Света среди ночных гоблинов, собиравшихся в огромные орды, росло беспокойство.
Армии из темноты Волчьих Земель выли на луну странного оттенка, которая злобно смотрела на них сверху. Наиболее активным местом из всех были Пустоши - анархичная родина бессчетных племен орков. В регионе бурлила энергия, ее исходящий пузырями и переполненный котел готов был выплеснуться наружу. Пороховая бочка ждала только искры.
В этот момент зеленокожие могли бы захватить мир, отправившись в набег, чтобы смести все живое на каждом континенте. Если бы только один военачальник смог объединить все племена на земле и задействовал всю мощь единого народа, то ни одна сила не смогла бы устоять перед ними. Но было много могучих лидеров зеленокожих и каждый из них оттянул на себя часть этой собранной силы.
В северной области Гор Края Света орки и гоблины стекались, чтобы последовать за Гримгором Железношкурым - чистой жестокостью, воплощенной в мускулистом теле черного орка. Хотя, возможно он и являлся самым яростным бойцом среди зеленокожих, но у него не было желания руководить.
Гримгор Железношкурый наслаждался резней и искал сильнейшего врага, с которым мог бы биться, но мало придавал значения тому, следует ли за ним армия. Когда зеленокожие, привлеченные его вдохновляющей жестокостью, оказывались на его пути, он прорубал путь через них с таким же удовольствием, с каким убивал остальных. Естественно, эта демонстрация силы привела больше зеленокожих под его знамя, особенно орков и черных орков.
”Ваааааагх! Гримгор” был большим и опасным, но командир мало заботился о завоевании земель или разграблении городов, вместо этого он предпочел направиться на север в поисках поединка с великими чемпионами, собиравшимися там. И Гримгор мало знал о том, что его неистовство было давно предсказано.
Если говорить об амбициях, нельзя не упомянуть одного непревзойденного зеленокожего - Скарсника, Военного вождя Восьми Пиков. Бессчетные племена собрались вокруг него. Большей частью ночные гоблины, но и многие другие примкнули к нему: поклоняющиеся паукам лесные гоблины, бронированные орки с горных перевалов и огромное количество неуклюжих троллей.
Он был намерен начать ”ВАААГХХХ! Скарсник” против так ненавидимого им королевства гномов, но при случае был готов искоренить любых скавенов, попавших на расстояние вытянутой руки, или, как выразился бы гоблин: 'Всех, кто стоит тычка'. В заполненном грибами большом зале его пещеры - бывшей гномской крепости Карак Восемь Вершин - военный вождь ночных гоблинов пообещал знатный грабеж военачальникам, собравшимся биться под его знаменем.
В самом центре Пустошей барабаны войны бьют день и ночь. Среди этого шума Вурзаг, выдающийся пророк своего народа, ищет Великого Вождя под взглядом тотемов, вздымающихся в этих покинутых землях. Из тысяч племен, собравшихся тут, видное положение занимают не менее дюжины вождей, поделив орды между собой.
Вурзаг всегда мечтал найти Великого Вождя, который мог бы претендовать на благосклонность и Горка, и Морка, идеального зеленокожего военачальника, способного разорвать мир на куски.
Никогда еще Вурзаг, часто путавшийся ранее в пророчествах, не двигался с такой ясностью, никогда еще его видения не были такими четкими. Шаман бросал кости и читал их, затем подкидывал снова, позволяя им указывать нужное направление. Он изрыгал чистые зеленые мистические энергии, окунаясь в видения, которые они давали. Вурзаг раскачивался и кружился вокруг огня, исполняя свой лучший шаманский боевой танец возле каждого грязного лагеря, в котором бывал. Тем не менее, не смотря на его отчаянные усилия, поиски не увенчались успехом. Вурзаг начал смутно осознавать, что нужно искать не одного всемогущего военачальника, а двух - Кулак Горка и Руку Морка...
Однако не все шаманы могут настроить сознание, как Вурзаг, и использовать волну энергии Вааагха! Будучи окруженными крайне возбужденными представителями своей расы, шаманы орков и гоблинов наполняются чрезвычайно мощной магией.
Некоторые не могут справится с огромным притоком притоком силы, который переполняет их сознание безудержной магией. Эти особи представляют опасность для себя и окружающих: когда они более не могут сдерживать перегрузки, взрывающие их головы, смертельно опасные энергии осыпают все вокруг.
Остальные, сохраняющие хотя бы частичный контроль, способны посылать избыточную силу в высь, отправляя сверкающие зеленые лучи к небесам, где они разрывают чрезвычайно низкие облака.
Под этими зловещими знамениями анархичные группы, состоящие из бурлящих масс пехоты, зверей и монстров, отправились в разрушительный набег. Они были готовы драться с кем и чем угодно, что только возникнет у них на пути. И снова мир содрогнулся от оглушительного рева зеленокожих ВААААГХ!
Перевод Шикарный Мануал
ЛизардменыСоветник Текто, Оратор Священного Совета Хексоатля, молча стоял на коленях перед золотым возвышением. Телепатический призыв привел его покоям для медитации могучего Лорда Маздамунди, и он ожидал увидеть сланна уже бодрствующим. Вместо этого Великий оставался неподвижным, за исключением мерного вздымания и опадания груди. Текто не мог с точностью сказать медитирует ли Маздамунди или спит, и не было никакой возможности это определить до тех пора, пока сланн не соизволит удостоить его своим вниманием. С другой стороны это было абсолютно неважно для Текто. Оратор был призван и он будет находиться около Маздамунди – проснувшегося или нет – до тех пор, пока его не отпустят.
Текто почувствовал, как влажный туман покоев колыхнулся, после того, как некто вошел через золотые ворота. Прибывший носил оперенную мантию Кетцаля, Того Кто Защищает, символизируя его священную обязанность защищать Тлакстлан. Отвернувшись от молчаливого Маздамунди, Текто поднялся с колен и ритуально поклонился, как предписывал протокол.
«Военачальник Крок-гар подтверждает, что темные скапливаются около Города Эха в великих множествах», - объявил Высший Защитник Инкала. «Он запрашивает подкрепление, чтобы сдержать их.»
Несмотря на душное марево медитационного покоя, Текто почуял, как по его чешуйкам пробежал холодок. Все изменилось с тех пор, как вернулась двухвостая комета. Уже скейвены начали поднимать голову вокруг Итцы и Тлактлана, и теперь разрушенный Хашутек опять под старого врага. Стиснув посох, который был символом его власти, священник успокоил себя. Холодные времена наступают, но Великие Древние проведут их сквозь похолодание, как они уже делали раньше.
«Три великие когорты уже были выделены ему в этом лунном цикле» - ответил он Инкале. «Это создает прецедент» .
«Действительно, - ответил ему собеседник, - Все же он требует больше. Многие уже пали при защите Хашутека. Крок-Гар просит, чтобы Когорте Громовой Чешуи было разрешено принять участие в гониле битвы».
Веки Текто скользнули, закрыв шарообразные глаза. Когорта Громовой Чешуи были первыми стражами Хексоатля, и не так просто было их отправить куда-либо сражаться.
«Ситуация настолько ужасная?»
«Военачальник полагает, что да, - ответил Инкала. – Мы должны доверять его интуиции».
«Великая земная сеть колебается от присутствия темных, - сказал наконец ТЕкто, открывая глаза. «Крок-Гар получит то, что он запрашивает. Его инстинкты никогда нас не подводили ранее и мы должны следовать им и теперь.»
« Я отдам соответвующие распоряжения, - кивну Инкала, разворачиваясь, чтобы покинуть покой.
«Остановитесь, - громыхнул Маздамунди.
Слово эхом отозвалось по всему покою, застав Инкалу на выходе Оба скинка обернулись к Сланну, который нарушил свое молчание. Текто почуял, как его пронизывает тепло, когда Великий Древний установил телепатический контакт.
Видения обрушились на разум ТЕкто : сцены насилия и разрушения, джунгли в огне и разрушенные города-храмы. Он увидел проклятую луну смотрящую сквозь небеса с низкой орбиты, услышал крики крыс, почуял жестокий смех темных в своем разуме. Он узрел двух эльфов – одного темного, другого светлого – их дуэль над морем черепов, в то время как великие армии сражаются вокруг них без сожаления. Эти видения быстро ушли, заменяемые изображениями человеческих городов, заросших ползучими лозами и искривленными деревьями. По всему миру, мертвые столетиями вырывались на свободу из своих могил, подчиненные одной непреклонной воле. Текто увидел, как разрушаются горы и поднимаются моря, земля разверзается, а небеса дрожат. В конце темнота проглотила все.
Телепатический контакт прервался неожиданно, и Текто тяжело облокотился на свой церемониальный посох, дыша тяжело и быстро.
«Что там было? Что ты видел? – Инкала спросил и перья на его головном уборе покачнулись, когда он затряс головой из стороны в сторону»
Текто заколебался, когда попытался подобрать слова, дабы описать свое видение, но уже все воспоминания уходили из его головы. Они исчезали, как эхо сна, когда священник пытался вспомнить их, оставляя после себя лишь отголосок ужаса.
«Огонь и разрушение, - Текто пробормотал слабо, - Комета не символ надежды. Это пророк страшной судьбы. «
«Ты говоришь о невозможном, - возразил Инкала. – Эта комета является знаком Сотека!
Теенхауин объявил это и Великие Древние подтвержили это.
«И возможно Сотек вернется, - подхватил Текто, - но комета несет только смерть. Нельзя остановить то, что грядет.
«Этого не может быть, - возразил Инкала, - Великий План –
Священник замолк, когда жирное тело Маздамунди пошевелилось на постаменте.
- Великий план провален, - тяжело молвил Сланн. «Исход начался».
Перевод Wonderman
Королевство ОгровВ Горах Скорби сам ветер нёс перемены. Дикие звери первыми почувствовали изменения, их инстинкты подсказали им о нарастающем напряжении. Вскоре даже самые огромные и жестокие из огров увидели предзнаменования. Они наблюдали всполохи разноцветных огней, ярко сверкающие на северном горизонте, хорошо видимые в дневное время. Не могли они не придавать значения пылающим огненным болидам, которые разрезали от края до края ночные небеса зелёными струнами на глазах многих очевидцев. Большинство метеоритов пропадало в Тёмных Землях, но некоторые падали достаточно близко, чтобы можно было почувствовать их могучую силу. Осколки метеоритов вызывали бесчисленные лавины и оползни, несущиеся с грохотом в долину.
Но большее беспокойство вызывали вулканы. Горы Скорби изобилуют ими, поэтому огры и животные тех земель давно привыкли к прерывистому грохоту или неожиданным извержениям. И теперь все вулканы начали изрыгать дым и сотрясать окружающие склоны. Поначалу это взволновало огров, особенно когда отец вулканов, прозванный Огненной Утробой, начал выбрасывать столбы лавы с удвоенной силой. Огнебрюхие (Firebelly) жрецы, которые поклонялись этому ожившему горному богу, увеличили свои жертвы в десять раз, надеясь утолить этот голод и таким образом заслужить его благосклонность. Огромные столбы дыма, поднимающиеся от земли, смешивались с неестественной формы облаками.
Так началось время большой крови, когда напряжённая атмосфера побуждала обитателей гор к ужасным деяниям. Дикие звери пробудились ото сна и страшно завыли в своих берлогах. Стада риноксов столкнулись с волчьими стаями под устрашающий свет второй Луны. Химеры, гонимые на юг нарастающей угрозой с севера, бесчинствовали в горах, нападая на всё, что попадалось по пути. Охотящиеся повсюду мантикоры, убивая без счёта, не могли насытить свою жажду крови. Эхом над долинами разносился рёв сражающихся камнерогов, и даже путешествующие большими группами огры были не застрахованы от нападения. Многие племена огров вступили в длительные войны с дикими животными, защищая свои жилища в долинах от почти непрерывного нападения.
Тем не менее, огры не слишком беспокоились, потому что они были созданы для боя и выживания в самых суровых условиях. Словно (Sabertusk) саблезубы, встретившие кровавый след на склоне горы, огры отбросили всю вялость и лень, приветствуя штормовые ветра со звериным оскалом. Они знали, что там, где идут сражения, всегда есть чем поживиться, и с нетерпением ждали прихода этого праздника.
Огры больше не жили единым королевством, поделившись на множество различных группировок и кланов, непохожих друг да друга. Хрупкий мир между кланами, который Сверхтиран Грисус Золотозубый (Greasus Goldtooth) навязал им после своего триумфа у Огненной Утробы (Firemouth), пошатнулся. Большая сила Грисуса и его жестокая политика принуждения гарантировали, что ядро племен останется лояльным к нему. Однако огры всегда мыслили независимо и сгоряча готовы были изменить своё мнение. Многие кланы, особенно те, которые находились на периферии владений Грисуса, забыли свои клятвы Сверхтирану при первых же признаках выгоды. Имея выбор из повиновения прихотям далёкого повелителя и возможности насыщения своей жажды еды и богатства, многие огры последовали своим инстинктам.
Большое количество кланов, находящихся под властью Сверхтирана и проживающих на северных склонах Гор Скорби, откололись. Варварские людские племена долин бросили зов к войне, собираясь на севере под растущей бурей. Обещания лёгкой наживы поманили многих огров присоединиться к варварам, растворив их в растущем шторме. Другие, как Голгфаг Людоед (Golgfag Maneater) и его закаленная в боях армия головорезов прорывается на запад, двигаясь к дыму, который висит над перевалами и гномьими твердынями в Горах Края мира. Война назревала и здесь, как она назревала и в далёких землях людей. А где идёт война, там идёт и грабёж. Под руководством клана Громобрюхих (Thunderguts) и Каменных Дубин (Rock Clubs), многочисленные племена огров осмелились вторгнуться в Пустоши (Badlands), где они бесчинствовали среди расплодившихся зеленокожих, поднявшись на вершину иерархии, где сильный всегда прав.
Сверхтиран Грисус Золотозуб был взбешён, когда узнал, что каждому его слову больше не подчиняются. Он был в ярости от того, что кланы бросились искать добычу без его на то приказа. Были времена, когда Грисус претендовал на власть над всеми кланами в Горах Скорби, он кичился королевством, которое может бросить вызов любой силе в мире. А теперь? Теперь он видит, что власть уходит из его рук, словно жир, сочащийся сквозь пальцы из жареного куска мяса. Его гнев рос с докладом каждого гноблара-разведчика, который приносил вести об очередных перебежчиках.
Огры не раздумывают долго. Их путь колеблется между двумя крайностями. Когда побеждают, огры погрязают в ленивом изобилии, возможно никогда не насыщаясь, но готовые тратить дни и недели на безделье, и ничего не делая, кроме как развалившись сгребать еду в свои утробы. Но когда огры голодны или взбешены, они подобны силам природы – наносят удар внезапно и беспощадно, грабя так, что после остаются лишь разорённые руины.
Грисус был огром, который мог переесть пятерых, таких же как он. Но сейчас не было времени на пиршества. Пришла пора снова показать подданным, что вся власть всё ещё в его руках. Грисус Золотозуб и верные ему кланы были огромной силой, которая могла вселить страх и сокрушить любое сопротивление в пыль.
Но в один момент случилось невообразимое. В то время, когда Грисус собрал кланы и бросился вслед за недавно ушедшими предателями, Огненная Утроба изверглась. Массивный вулкан разорвался в небеса с такой яростью, которой не было раньше никогда. Такова была сила этого огненного взрыва, что ни жуткий мрак, окутывающий Тёмные Земли, ни густой пепел, что падал с небес, не могли заслонить багровый свет извергающийся магмы. Более того, извержение Огненной Утробы начало цепную реакцию: окружающие Горы Скорби вулканы начали извержение, присоединившись к адскому хору, который сотрясали земли. Так ужасен взрыв Огненной Утробы, что те упрямые огры, что не захотели покидать свои жилища, были проглочены лавой.
Среди чёрного дождя из камней и пепла, наперегонки с потоками магмы начался большой исход. Отныне, все огры в бегах. Такой масштабной миграции не было со времён бегства из Земель Древних Великанов (Ancient Gaint Lands). И мир заплатит за это тяжёлую цену.